Итак, чудесным утром 8 января я проснулся где-то в 12 часов с тупой головной болью и гадким привкусом во рту. В который уже раз родилась мысль, что пора бы слегка поугомониться. Но таковые мысли имеют свойство появляться только с утра и с бодуна.
А вчера просто вечер в кафешке плавно перетёк в ночь в ночном клубе, с плясками и поглощением водки. Домой я приехал около пяти утра, едва живой.
После того, как я открыл заплывшие красные глазенки, зазвонил телефон, и брат поинтересовался, поеду ли я с ними в деревню (к родственникам жены, чёрти куда), причем в программу мероприятий входила банька, шашлыки и охота. Представив еще один грядущий бестолковый день, тяжело вздохнув, я согласился и отправился брить жало и приводить себя в порядок.
Около 19.00 с кульком с мыльно-рыльными принадлежностями под мышкой, я влез в его машину, и мы рванули в темноту. Куда ехали, я не знаю, вся дорога была чередованием заснеженной колеи, леса и полей. Часа через полтора-два въехали в какой-то темный населенный пункт, подрулили к воротам, с воплями повываливались из машины и ломанулись в хату.
Простой деревенский дом, все удобства во дворе, четыре небольших комнаты. Печка с дровами, тепло и уютно.
В потемках ходил к злобной собачке. Бедолага так хотел меня укусить, что я сжалился и сунул ему обутую в ботинок с высоким берцем ногу. Долго жизнерадостно ржал, глядя, как собакин, срываясь на визг, с ненавистью клацал зубами по ботинку. Начал замерзать, пришел в хату, сбил с волос сосульки, потребовал водки и зрелищ, попинался с братом. Был отправлен спать.
Утром собрались и отбыли восвояси, назад, в цивилизацию, в шумный город, теплым сортирам и привычной тоске.
А вчера просто вечер в кафешке плавно перетёк в ночь в ночном клубе, с плясками и поглощением водки. Домой я приехал около пяти утра, едва живой.
После того, как я открыл заплывшие красные глазенки, зазвонил телефон, и брат поинтересовался, поеду ли я с ними в деревню (к родственникам жены, чёрти куда), причем в программу мероприятий входила банька, шашлыки и охота. Представив еще один грядущий бестолковый день, тяжело вздохнув, я согласился и отправился брить жало и приводить себя в порядок.
Около 19.00 с кульком с мыльно-рыльными принадлежностями под мышкой, я влез в его машину, и мы рванули в темноту. Куда ехали, я не знаю, вся дорога была чередованием заснеженной колеи, леса и полей. Часа через полтора-два въехали в какой-то темный населенный пункт, подрулили к воротам, с воплями повываливались из машины и ломанулись в хату.
Простой деревенский дом, все удобства во дворе, четыре небольших комнаты. Печка с дровами, тепло и уютно.
Хозяева – простые деревенские жители, улыбчивые, смешливые, работящие. (Ах, да: во дворе три собаки, потому на все удобства ходил, оглядываясь и продумывая пути отхода). Тут же был организован стол, пузырёк, но пьющих оказалось только двое – я да братан. Но мы не застремались, приговорили бутылочку за милую душу, поиграли на улице в футбол, поборолись на руках (я – чемпион!!), и удалились спать.
Проснулся я рано, около 5 утра. Выспавшийся и свеженький. Была удивительная тишина, которой никогда не бывает в городе. Я лежал и пялился в потолок, гоняя разные мысли. На душе был покой – редкость в последнее время. Пусть, думаю, все катится так, как катится. К черту все резкие движения, что будет, то будет.
С утра было холодно, ниже минус 20. Закаляя задницу в сортире, я пришел к выводу, что в деревенской пасторали есть свои отрицательные стороны.
Потом я смотрел трезвыми глазами на собак. Первая – еще щенок, в глазах – неприкрытое желание котлетки или колбаски. Второй – здоровый бывалый пес, от которого я слышал только два хриплых звука – «Вау. Вау.» он практически не показывался из конуры, на меня не обращал внимания, а я к нему не лез.
Третий фигурант – личность примечательная. Мелкая, злобная серая тварь, удушающая сама себя ошейником. Меня он возненавидел, с хрипом бросаясь в мою сторону и желая моей крови.
А еще были два черных кота, меня они восприняли на ура, и всюду бегали передо мной, радостно вопя дурными голосами и путаясь под ногами. Кошаки упитанные, хвосты торчком, под хвостами розовые кругляши жопок. Имел желание поддеть их ногой, но не стал – хрен с ними, хоть какая скотина мне тут рада.
А тем временем никотиновая абстенуха (курить бросаю) давила меня более чем жестоко. Сердце колотилось редко и через раз, руки и ноги были вялыми, в голове звон. Чтобы придавить жестокий табачный голод, решил вечером напиться до полного наркоза.
Потом собирались на охоту. Не собрались. В такой мороз лазить по перелескам в поисках чудом выжившего зайца?! Я пожалуй обойдусь, простата у меня одна и закалять ее желания не было.
Забабахали шашлыки. Мы с братом выпили бутылку и начали другую. К родителям братовой жены пришла соседка, маленькая, крепкая, беззубая и веселая. Всю дорогу рассказывала про местных девок, я ржал как сумасшедший. Кстати, она тоже не пила водку, так что роль деревенских пропойц исполняли мы.
Потом созрела баня. Мы с братаном упарились всласть, я вдумчиво натирался снегом, обжег себе паром задницу и протрезвел.
Проснулся я рано, около 5 утра. Выспавшийся и свеженький. Была удивительная тишина, которой никогда не бывает в городе. Я лежал и пялился в потолок, гоняя разные мысли. На душе был покой – редкость в последнее время. Пусть, думаю, все катится так, как катится. К черту все резкие движения, что будет, то будет.
С утра было холодно, ниже минус 20. Закаляя задницу в сортире, я пришел к выводу, что в деревенской пасторали есть свои отрицательные стороны.
Потом я смотрел трезвыми глазами на собак. Первая – еще щенок, в глазах – неприкрытое желание котлетки или колбаски. Второй – здоровый бывалый пес, от которого я слышал только два хриплых звука – «Вау. Вау.» он практически не показывался из конуры, на меня не обращал внимания, а я к нему не лез.
Третий фигурант – личность примечательная. Мелкая, злобная серая тварь, удушающая сама себя ошейником. Меня он возненавидел, с хрипом бросаясь в мою сторону и желая моей крови.
А еще были два черных кота, меня они восприняли на ура, и всюду бегали передо мной, радостно вопя дурными голосами и путаясь под ногами. Кошаки упитанные, хвосты торчком, под хвостами розовые кругляши жопок. Имел желание поддеть их ногой, но не стал – хрен с ними, хоть какая скотина мне тут рада.
А тем временем никотиновая абстенуха (курить бросаю) давила меня более чем жестоко. Сердце колотилось редко и через раз, руки и ноги были вялыми, в голове звон. Чтобы придавить жестокий табачный голод, решил вечером напиться до полного наркоза.
Потом собирались на охоту. Не собрались. В такой мороз лазить по перелескам в поисках чудом выжившего зайца?! Я пожалуй обойдусь, простата у меня одна и закалять ее желания не было.
Забабахали шашлыки. Мы с братом выпили бутылку и начали другую. К родителям братовой жены пришла соседка, маленькая, крепкая, беззубая и веселая. Всю дорогу рассказывала про местных девок, я ржал как сумасшедший. Кстати, она тоже не пила водку, так что роль деревенских пропойц исполняли мы.
Потом созрела баня. Мы с братаном упарились всласть, я вдумчиво натирался снегом, обжег себе паром задницу и протрезвел.
В потемках ходил к злобной собачке. Бедолага так хотел меня укусить, что я сжалился и сунул ему обутую в ботинок с высоким берцем ногу. Долго жизнерадостно ржал, глядя, как собакин, срываясь на визг, с ненавистью клацал зубами по ботинку. Начал замерзать, пришел в хату, сбил с волос сосульки, потребовал водки и зрелищ, попинался с братом. Был отправлен спать.
Утром собрались и отбыли восвояси, назад, в цивилизацию, в шумный город, теплым сортирам и привычной тоске.
